Арабские завоевания меняют политическую картину

Когда арабы захватили Сицилию и Южную Италию, роль Византии в Средиземноморье начинает падать. Растет власть западноевропейцев. Итальянские города, прежде всего Венеция, затем Амальфи, Барии, Пиза, расширяют самостоятельную торговлю с Востоком через греческие порты и сказочно богатеют. Постепенно потоки с Юга начинают прорываться на Север, через Альпы, Пиренеи, Балканы в «ту Европу», открытую Цезарем. Они сливаются с другими, более студеными течениями жизни. Здесь все рациональнее, энергия компенсирует недостаток богатств и связей. Германцы двигаются за Эльбу, истребляя и подчиняя жившие здесь славянские племена, пока не встречают отпора русских витязей на Чудском озере. Север Европы тяготеет к Балтике.

В XIII в. возникают союзы городов для совместного ведения балтийской торговли. После того как в XI в. Балтийское море освободилось от опустошительных налетов скандинавских пиратов — викингов, немецкая Ганза, объединение связанных общностью хозяйственных интересов городов, берет в свои руки германские торговые дела, и ганзейские города становятся могущественными и богатыми. Вдоль рек растут большие, сильные и влиятельные торговые центры. Любек, Висмар, Росток, Штральзунд, Торунь богатеют рыбным промыслом. Семга и угорь кишат в устьях рек.

Балтийское море оказалось самым рыбным в Европе. «Страсть к приключениям и религиозный пыл играли, без сомнения, крупную роль при колонизации берегов Балтийского моря… Но не следует забывать и о селедке; сельдь тоже была важным историческим лицом, очень своенравного характера, и ее причуды не раз волновали весь северный мир и стоили жизни тысячам людей»,— пишет французский историк Э. Лависс. До конца XII в. сельдь шла вдоль померанских берегов, но затем изменила путь в пользу норвежских. Борьба за нее привела ко многим сражениям ганзейцев с англичанами, шотландцами, голландцами, датчанами. Ганза пустила ко дну много чужих судов и удержала поле битвы.

Но сотрудничество между Северной и Южной Европой налаживалось медленно. Его тормозила упорная борьба за власть императоров и пап, жестокая, изнурительная. Германский император Фридрих Барбаросса, который считал, что «делать безнаказанно все, что угодно,— вот что значит быть государем», уничтожает Римскую республику и получает вожделенную имперскую корону. Но грабеж, бесчинства и чрезмерные притязания захватчиков восстанавливают против них не только римский престол, но и итальянские города.

Для победы над папской властью германским императорам не хватило экономической мощи, общеевропейского политического влияния и дипломатической тонкости. Они не рассчитали силы. Императорская династия Гогенштау-фенов завершает свой путь поражением. На Лионском церковном соборе последнего из императоров этой династии Фридриха II отлучили и низложили. При выходе из собрания папа и епископы швыряли на пол факелы, произнося проклятие: «Пусть так же сгинет и он!» Победа склонилась к церкви. «Мы не просто смертные, мы занимаем на земле место бога»,— торжествующе подтвердил папа Иннокентий IV старую истину Рима. Вражда между двумя частями Европы вела к тупику. Но все эти старые узкие проблемы мрачного раннего средневековья смывались новыми хозяйственными интересами и требованиями развивающейся торговли.