Взгляд cекcолога на роман «Евгений Онегин»
Даешь срочную реабилитацию Евгения!
А помните, как возмутился Ленский, когда Оля танцевала с Онегиным?
Чуть лишь из пеленок,
Кокетка, ветреный ребенок!
Уж хитрость ведает она,
Уж изменять научена!
Вы, конечно, шокированы. В таком возрасте — и замуж?! Не забывайте, какое время было. Вот что писал в статье об Онегине Белинский: «Русская девушка не женщина в европейском смысле этого слова, не человек: она нечто другое, как невеста… Едва исполнится ей двенадцать лет, и мать, упрекая ее в лености, в неумении держаться…, говорит ей: «Не стыдно ли вам, сударыня: ведь вы уже невеста!» А в 18, по Белинскому, «она уже не дочь своих родителей, не любимое дитя их сердца, а тягостное бремя, готовый залежаться товар, лишняя мебель, которая, того и гляди, спадет с цены и не сойдет с рук».
— Такое отношение к девушкам, ранние браки объясняются не дикостью обычаев, а здравым смыслом, — утверждает cекcолог Котровский. — Семьи тогда были, как правило, многодетные — аборты церковь запрещала, а надежных противозачаточных средств не было.
Родители старались поскорее выдать девушку («лишний рот») замуж в чужую семью, пока та выглядит молодо. Да и приданого за нее требовалось меньше, чем за увядшую деву. (Девка-вековуха — как осенняя муха!) В случае с Лариными ситуация была еще острее. Отец девочек умер, невест надо было срочно пристраивать!
Юрий Лотман, знаменитый литературовед, в комментариях к роману писал: «В брак молодые дворянки в начале XIX века вступали рано. Правда, частые в XVIII веке замужества 14 — 15-летних девочек начали выходить из обычной практики, и нормальным возрастом для брака сделались 17 — 19 лет. Ранние браки, бывшие в крестьянском быту нормой, в конце XVIII века нередки были и для не затронутого европеизацией провинциального дворянского быта.
А. Лабзина, знакомая поэта Хераскова, была выдана замуж, едва ей минуло 13 лет.
Мать Гоголя обвенчали в 14. Однако время первых увлечений молодой читательницы романов начинались значительно раньше. И окружающие мужчины смотрели на молодую дворянку как на женщину уже в том возрасте, в котором последующие поколения увидали бы в ней лишь ребенка.
23-летний поэт Жуковский влюбился в Машу Протасову, когда ей было 12.
Герой «Горя от ума» Чацкий влюбился в Софью, когда ей было 12 — 14 лет».
* Вроде все складно получается. И все же, каюсь, дорогой читатель, меня постоянно терзал один вопросик. Ну почему, почему Пушкин назначил своей любимой героине 13 лет? Все другие его влюбленные героини были постарше. Дуня, дочь станционного смотрителя, убежала с гусаром после 14 лет. Барышне-крестьянке Лизе, возлюбленной Дубровского Маше Троекуровой, Марье Гавриловне из «Метели» 17 стукнуло. Капитанской дочке Маше — все 18. А тут…
И вдруг осенило! Да он же сознательно сделал Татьяну столь юной! Если бы Онегин отверг любовь 17-летней Лариной, к нему действительно могли возникнуть вопросы. Черствый человек! Но именно юным ее возрастом Пушкин смог подчеркнуть нравственность своего любимого героя, которого во многом списал с себя. Так, может, и впрямь прав cекcолог Котровский?
**Александр Котровский, кандидат медицинских наук, венеролог, cекcолог.
Автор — Евгений Черных
Иллюстрация — psifactor.info
