Наша домашняя рабыня

Лола согласилась. Она еще не знала, что это сделка на всю жизнь.

«Я ее тебе дарю», — сказал моей маме Лейтенант Том.

«Я не хочу», — ответила моя мать, зная, что у нее нет выбора.

Лейтенант Том ушел сражаться с японцами, оставив маму с Лолой дожидаться его в старом ветхом доме в глуши. Лола кормила мою мать, ухаживала за ней, одевала ее. Когда они ходили на рынок, Лола держала над ней зонтик, чтобы защитить ее от солнца. Вечером, закончив работу — накормив собак, выметя полы, выстирав вручную белье в реке Камилинг, — она садилась на край маминой постели и обмахивала маму веером, пока та не засыпала.

Однажды, во время войны, Лейтенант Том, приехавший домой, поймал мою мать на лжи. Это было как-то связано с парнем, с которым ей не разрешалось общаться. Разъяренный Том приказал ей «встать к столу». Мама с Лолой от страха забились в угол. Затем дрожащим голосом мама сказала своему отцу, чтобы он наказал Лолу вместо нее. Лола умоляюще посмотрела на мою мать, затем молча подошла к столу и взялась за его край. Том схватил ремень и ударил ее 12 раз, приговаривая — по слову на удар — «Ты-не должна-мне-лгать. Ты-не должна-мне-лгать. Ты-не должна-мне-лгать». Лола не издала ни звука.

Мама, вспоминая эту историю под конец жизни, смаковала ее дикость и рассказывала ее таким тоном, как будто спрашивала: «Разве можно поверить, что я так поступила?» Когда я поднял эту тему в разговоре с Лолой, она попросила рассказать мамину версию, внимательно ее выслушала, а потом грустно посмотрела на меня и сказала: «Да, это было как-то вот так».

Семь лет спустя, в 1950 году, мама вышла замуж за моего отца и переехала в Манилу. Лолу они взяли с собой. Лейтенант Том, терзаемый собственными демонами, в 1951 году заставил их замолчать, пустив себе пулю в висок. Мама почти никогда об этом не говорила. Она унаследовала нрав своего отца: подобно Тому, она была мрачной, властной и втайне уязвимой. Усвоила она и его житейские уроки, приучившись быть правильной провинциальной матроной и командовать домочадцами. Она знала, что нижестоящие должны знать свое место — ради своего собственного блага и ради блага семьи. Они могут плакать и жаловаться, но их души будут благодарны — ведь им помогают исполнять божью волю.

В 1951 году родился мой брат Артур. Затем появился я, затем — еще трое детей. Мои родители ожидали, что Лола будет предана нам точно так же, как им. Пока она нас растила, мои родители завершали образование — и в итоге пополнили армию безработных обладателей престижных дипломов. Затем случилось великое событие: папе предложили работу экономического аналитика в министерстве иностранных дел. Оплачивалась она плохо, но работать предстояло в Америке — в стране, попасть в которую они с мамой мечтали с детства. В стране, в которой все их надежды должны были воплотиться в жизнь.

Отцу разрешили взять с собой семью и прислугу. Родители понимали, что им обоим придется работать, поэтому Лола была необходима. Кто-то ведь должен был заботиться о доме и детях. Мама сообщила Лоле о предстоящем переезде, но, к большому маминому недовольству, та согласилась не сразу. Позднее Лола рассказала мне, что она просто боялась. «Это же так далеко, — говорила она. — Я подумала, что твои мама и папа могут не отпустить меня домой».