Личность, слепленная из психологической зависимости

Личность, слепленная из психологической зависимости

Психологи, в основном, говорят о созависимости только тогда, когда возникает химическая или ситуационная зависимость у одного из членов семьи – алкоголизм, наркомания, игровая зависимость, затрагивают этот вопрос и при пищевой зависимости.

Однако, явление зависимости и созависимости гораздо шире, чем может показаться. Оно распространяется не только на семьи алкоголиков, более того, чтобы стать созависимым членом семьи (мужем или женой зависимого, развить в своей семье созависимые отношения с детьми) нужны определенные предпосылки. О них мы и поговорим в этой статье.

Предпосылки формирования личности, склонной к зависимости и созависимости

Примерно к 3 годам своей жизни ребенок должен перейти от этапа симбиотической связи с матерью к самостоятельному движению в познании окружающего мира. Но это может случиться только если мать дала ребенку достаточное чувство защищенности и безопасности.

А чтобы его дать, нужно быть самой достаточно уверенной в себе, своих силах, чувствовать себя базово защищенной в этом мире, чем, увы, обладают не все матери. Часто происходит ровно наоборот: мать, боящаяся не справиться с ситуацией по тем или иным причинам, перегруженная страхами как за себя, так и за ребенка, постоянно генерирует тревогу.

Вследствие этой тревоги она пытается удовлетворять потребности ребенка «на опережение», без конца «переживает», боится любого проявления его неудовольствия и т.д. Она постоянно находится в жутком напряжении на тему «у моего ребенка должно быть всегда все хорошо».

Как правило, внутри за этим стоит «иначе я – плохая мать» или «иначе с моим ребенком случится что-то непоправимое». Чаще всего в наличии – обе установки.

В результате ребенок не чувствует себя в безопасности из-за хронической тревоги матери и привыкает к тому, что мать постоянно пытается удовлетворить любые его потребности, не позволяя ему разобраться с ними хоть в чем-то самостоятельно.

Психологическая зависимость

Приведу простой пример. Допустим, ребенок проснулся ночью от того, что принял какую-то неудобную позу во сне. Первая его реакция – заплакать. Но если дать ребенку немного времени, он сам может найти комфортную позу и затихнуть.

Тревожная мать практически никогда не дает ребенку времени определиться самому – серьезна проблема или нет, стоит ли проблема того, чтобы звать мать, или можно решить ее своими силами. Так он привыкает, взрослея: чем он старше – тем больше его проблем решает мама. А не наоборот, как, по идее, должно быть: чем он старше – тем самостоятельнее.

Помните такое выражение: «Маленькие детки – маленькие бедки, а выросли детки – выросли и бедки»? Это отражение тревожных матерей. И отражение процесса формирования психологической зависимости, а порой – не только психологической.

Все это приводит к тому, что в те самые три года, когда в нем начинает активно просыпаться личность, его собственное «я», он не в состоянии получить достаточно психологической свободы. Он не может переключиться на познание мира, оставив маму несколько в стороне (что ему уже доступно по возрасту).

Ведь мама постоянно испытывает за него тревогу, постоянно пытается решить его проблемы, по сути, она не может позволить ему действовать самостоятельно, ее тревога порождает контроль, и не позволяет ребенку взрослеть. Так ребенок частично застревает в этой стадии развития. Психологическая зависимость и ощущение собственной «недостаточности» становятся для него привычным и даже жизненно-необходимым фоном.

Ведь, находясь в зависимости, он получает сильную отдачу в виде материнской любви, поддержки и одобрения. Знак равенства между любовью и зависимостью становится все более отчетливым с каждым годом.

Развиваясь в таких условиях, ребенок не становится целостной личностью, он взрослеет с ощущением, что всегда рядом должен быть кто-то, кто «помогает» ему быть целостным. А сам по себе целостным он быть не может – его сопровождает постоянное материнское «а вдруг он что-то сделает не так», «а вдруг упадет и расшибется», «а вдруг сделает ошибку» и т.д.

И ребенок сам привыкает в это верить, но уже на уровне подсознания, потому что мало кто помнит, как протекали его отношения с матерью в возрасте 2-3 лет, и тем более – раньше. Он привыкает верить в то, что сам по себе он не может жить. Что ему всегда нужен кто-то, кто будет нести ответственность, управлять, контролировать, беспокоиться и заботиться.

У мужчин дальнейшее развитие происходит чаще так: сначала мужчина пытается отделиться от родителей и стать самостоятельным. Но начинает чувствовать подспудную неудовлетворенность и тревогу: ведь «спасателей», «контролеров», тех, кто тревожится, и чье внимание постоянно приковано к нему, уже нет.

И тогда в его жизнь порой приходят алкоголь, наркотики, игра или еще какая-то виртуальная реальность, захватывающая его целиком. Так он снова может опуститься в состояние глубокого детства – когда его снова спасают, «вытягивают» и пекутся о нем.

К этому возрасту некоторые матери даже готовы отпустить своего ребенка, удивляясь тому, что он никак не хочет взрослеть. Но чаще всего он уже и не может без профессиональной помощи. Ведь любовь накрепко ассоциирована у него с психологической зависимостью от матери, а чувство безопасности ассоциировано с постоянным присутствием контролирующего и заботящегося о нем человека.

Некоторые сыновья порой не в состоянии расстаться с матерью, и часто именно созависимые с ней отношения мешают таки сыновьям построить свою семью. Некоторые находят в себе силы уйти из родительского дома и найти постоянную спутницу, но в партнерши выбирают такую женщину, которая была бы заменой матери. А именно – вела бы себя так, как всегда вела себя мама.

Чаще всего, к моменту взросления у таких мужчин есть полный набор – и зависимость, и созависимость. Потребность употреблять психоактивные вещества, уходить от реальности и потребность строить с женщиной отношения, подобные его отношениям с матерью.

При этом игра, наркотики или алкоголь помогают ему снять внутреннюю тревогу, унаследованную от матери, точнее – временно подавить ее, сделать для себя невидимой, прекратить на ней концентрироваться.

Все это, конечно, происходит неосознанно. На сознательном уровне, как правило, это обозначается фразой «мне необходимо расслабиться» или «мне скучно жить» или «жизнь не имеет смысла».

Но при всех попытках предложить человеку смыслы, решения для расслабления или получения новых эмоций, зависимый протестует: ведь если он перейдет на самообеспечение, он лишится своего ощущения целостности, которое пока для него достижимо только через слияние с другим, с тем, кто будет к нему накрепко привязан страхами и тревогой, кто будет полностью сосредоточен на нем.

588 просмотров